Стальная Крыса спасает мир
Глава 1
– Ты мошенник, Джеймс Боливар ди Гриз, – прорычал Инскипп, злобно потрясая передо мной пачкой бумаг.
Я прислонился к шкафу в его кабинете, изображая оскорбленную добродетель.
– Я невиновен, – прорыдал я. – Я жертва целенаправленной, холодной, расчетливой лжи.
За спиной у меня был его сигарный ящик, и я ощупью, будучи большим специалистом в этом деле, исследовал замок.
– Хищение, обман, и что хуже всего – рапорты продолжают поступать. Ты обманывал собственную организацию, свой Специальный Корпус, своих же товарищей…
– Никогда! – вскричал я, незаметно работая отмычкой.
– Не зря же тебя прозвали Скользкий Джим!
– Недоразумение! Это просто детское прозвище. Мама считала, что я очень скользкий, когда намыливала меня в ванночке.
Ящик раскрылся, и нос мой задергался от аромата пахучих листьев.
– Знаешь, сколько ты украл? – Инскипп уже весь побагровел и выпучил глаза.
– Я? Украл? Да я бы скорее умер! – с пафосом продекламировал я, извлекая пригоршню невероятно дорогих сигар, предназначенных для начальства. Я найду им лучшее применение – выкурю сам.
Должен сознаться, мое внимание больше было сосредоточено на похищаемых табачных изделиях, чем на нудных обличениях Инскиппа, поэтому я не сразу заметил перемену в его голосе, но вдруг сообразил, что едва слышу его, – впрочем, это и к лучшему. Не то чтобы он заговорил шепотом – казалось, будто у него в глотке регулятор громкости и кто-то резко убавил звук.
– Продолжайте же, Инскипп, – твердо сказал я. – Или вас вдруг охватило чувство вины за эти ложные обвинения?
Я отошел от шкафа боком, чтобы скрыть движение, которым погружал в карман кредиток на сто экзотических сигар. Инскипп, игнорируя меня, продолжал тихо бубнить, теперь уже беззвучно потрясая бумагами.
– Вам нехорошо? – спросил я с почти искренним сочувствием – он что-то совсем сдал.
Не повернув головы вслед за мной, он продолжал смотреть на то место, где я только что стоял, и все шевелил губами. И очень побледнел. Я моргнул и снова посмотрел на него.
Он не побледнел – он стал прозрачным.
Сквозь его голову начала явственно просвечивать спинка стула.
– Прекратите! – закричал я, но он, похоже, не услышал. – Что это еще за игры? Хотите надуть меня с помощью трехмерной проекции? Зря стараетесь! Скользкий Джим не из тех, кого надувают, ха-ха!
Быстро пройдя через комнату, я протянул руку и ткнул указательным пальцем ему в лоб. Палец прошел внутрь с легким сопротивлением, причем Инскипп как будто ничего не имел против. Как только я отдернул руку, раздался легкий хлопок, и он исчез без следа, а бумаги, которые некому стало держать, упали на стол.
– Ого! – не слишком осмысленно выдавил я и наклонился, чтобы поискать под стулом скрытую аппаратуру.
И тут с отвратительным треском взломали дверь кабинета.
Ну, в этом-то я разбираюсь. Я крутанулся, все еще полусогнутый, и приготовился встретить первого, кто войдет.
Твердым ребром ладони я угодил ему в горло, как раз под противогаз. Он забулькал и упал. Но за ним вломилось много народу, все в противогазах, в белых халатах, с черными ящичками за спиной, некоторые – с импровизированными дубинками. Очень все странно. Под их натиском я отступил, но успел съездить одному ногой в челюсть, а мощным ударом в солнечное сплетение свалил другого. Потом меня приперли к стенке. Я стукнул еще одного по затылку, он упал. И исчез, не долетев до пола.
Занятно! Число нападающих теперь стало быстро уменьшаться, поскольку те, кого я бил, пропадали. Наши шансы сравнялись бы, если бы как из-под земли не возникали другие люди в том же количестве. Я пробивался к двери, мне это не удавалось. Получил дубинкой по голове – дали, так сказать, по мозгам.
После этого я дрался, как в замедленной съемке. Ударил еще одного, но как-то без вдохновения. Меня схватили за руки и за ноги и потащили из комнаты. Для порядка я извивался и проклинал их на полдюжине языков, но результат, сами понимаете, был никакой. Меня вынесли и поволокли по коридору в стоявший наготове лифт. Один из нападающих взял коробку своего противогаза и, как я ни отворачивался, пустил струю газа мне в лицо. Я ничего не почувствовал, но меня охватила злоба. Я брыкался, скрипел зубами и выкрикивал оскорбления. Люди в масках бубнили что-то в ответ – раздраженно, как мне казалось, и это только усиливало мое бешенство. Когда мы достигли места назначения, я был готов убивать – а меня нелегко довести до этого. И убивал бы, но меня привязали к электрическому стулу и прикрепили электроды к запястьям и лодыжкам.
– Скажите им, что Джим ди Гриз умер как мужчина, собаки! – крикнул я.
На голову мне опустили металлический шлем, но, пока он не закрыл лица, я успел прокричать:
– Да здравствует Специальный Корпус! Да здравствует…
Стало темно, и я понял, что сейчас последует электрошок, разрушение мозга, смерть.
Однако ничего не случилось, шлем сняли, кто-то снова пустил мне в лицо газ из баллона, и я почувствовал, что одолевавший меня гнев проходит так же быстро, как и пришел. Я поморгал и увидел, что руки и ноги свободны. Тут почти все сняли маски, и я узнал в них ученых и лаборантов Корпуса, работающих в этой самой лаборатории.
– Не соизволит ли кто-нибудь объяснить мне, что здесь происходит?
– Сначала закончим с одним делом, – сказал один из них, седой, с пожелтевшими зубами.
Он повесил мне на плечо черный ящичек и вытянул из него провод с металлическим диском на конце. Диск он прикрепил мне к затылку.
– Вы профессор Койпу, верно?
– Да. – Зубы двигались вверх-вниз, как клавиши фортепиано.
– Вы не сочтете меня грубым, если я попрошу объяснений?
– Вовсе нет. Это естественно в данных обстоятельствах. Очень жаль, что вынуждены были так с вами обойтись. Единственный способ вывести вас из себя и держать в таком состоянии. Человек, одержимый злостью, сосредоточен только на себе и за счет этого выживает. Если бы мы взывали к вашему рассудку, начали бы вам что-то объяснять, то навредили бы сами себе. Вот мы вас и атаковали. Угостили вас газом гнева, и сами им надышались. Единственный выход. О черт, теперь Магистеро. Даже здесь начинается.
Человек в белом халате засветился, стал прозрачным и исчез.
– Так же исчез Инскипп, – сказал я.
– Следовало ожидать. Одним из первых.
– Почему? – глупо улыбаясь, спросил я. В жизни не вел более идиотской беседы.
– Взялись за Корпус. Сначала убирают руководство.
Я скрипнул зубами, но сдержался.
– Не будете ли вы так любезны объяснить более подробно – или найти кого-нибудь потолковее.
– Прошу прощения. – Он промокнул пот со лба и облизнул сухие губы. – Видите ли, все произошло так быстро. И меры пришлось принимать экстренно. Война времен, если можно так выразиться. Кто-то где-то когда-то вмешался в ход времени. Естественно, первой мишенью они должны были избрать Специальный Корпус, независимо от того, какие у них еще цели. Поскольку Корпус – это самая эффективная, всеохватывающая, межнациональная и межпланетная правовая организация в истории Галактики, мы автоматически становимся главным препятствием на их пути. Рано или поздно, каковы бы ни были их честолюбивые планы относительно времени, они столкнутся с Корпусом. Поэтому они решили первым делом покончить с нами. Если убрать Инскиппа и других руководителей, вероятность функционирования Корпуса уменьшается, и все мы испаримся, как бедный Магистеро.
– А нельзя ли немного выпить?
– Прекрасная идея, присоединяюсь к вам.
Автомат наливал мерзкую зеленую жидкость по своему вкусу, но я, покрутив диск, заказал двойной «Пот Сирианской Пантеры» и больше половины вытянул одним глотком. Этот жуткий напиток, из-за своего гнусного воздействия на организм запрещенный в большинстве цивилизованных миров, в тот момент пошел мне только на пользу. Я допил стакан, и внезапное воспоминание выскочило из запутанных дебрей моего подсознания.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но не вы ли читали как-то лекцию о невозможности путешествий во времени?
– Конечно. Моя специальность. Дымовая завеса, так сказать. Для нас-то они давно возможны. Однако боялись использовать. Меняются линии времени и все такое. Именно это сейчас и происходит. Но у нас был долгосрочный план исследований. Потому-то мы и поняли, в чем дело, когда все началось. Поднялась тревога, а мы не успели никого предупредить. Да и что толку предупреждать? Мы знали, в чем состоит наш долг. Добавьте и то, что мы – единственные, кто может хоть что-нибудь сделать. Мы поставили аварийный фиксатор времени, вокруг лаборатории создали небольшие портативные приборы – один из них сейчас на вас.
– Как он действует? – спросил я, осторожно касаясь металлического диска у себя на затылке.
Источник
Стальная Крыса спасает мир (20 стр.)
Метрах в пяти от спирали времени стоял металлический столбик, высотой мне до пояса, тоже предназначенный для меня. Тот вложил цепь в паз на верхушке столба, снова вспыхнули искры, и цепь приварилась к металлу. Он отпустил меня, я покачнулся, но не упал. Тело обретало чувствительность, и я овладел им, пока Тот настраивал автоматику. В огромном соборе стояла тишина. Мы были одни, если не считать груды тел.
– Я победил! – завопил вдруг Тот, пританцовывая и брызгая слюной. Он показал на туго свернутую спираль времени и засмеялся громко. – Ты хоть понимаешь, что находишься в петле несуществующего времени, которое служило мне только ловушкой и исчезнет, как только я покину его?
– Было такое подозрение. В учебниках сказано, что Наполеона разбили.
– Здесь он победил. Я дал ему оружие и помог завоевать мир. Потом убил его, когда было готово новое тело. Я создал петлю времени, поэтому и возник барьер – он исчезнет, когда петля выпрямится. Это случится, когда я уйду, но не сразу: слишком легко было бы для тебя. Мне хочется думать о том, как ты стоишь здесь один, зная, что проиграл и что твое будущее никогда не настанет. Здание зафиксировано во времени. Оно будет стоять, когда исчезнет и Лондон, и весь этот мир, и может продержаться дольше, чем ты. Может, ты умрешь от жажды и голода до того, как отключится фиксатор. А может, и нет. Я победил.
Провизжав последние слова, он снова повернулся к пульту. Я разжал кулак, чтобы посмотреть, каким оружием должен я его поразить в последний момент.
Это был медный цилиндрик всего в несколько граммов весом. На одном конце были дырочки, а когда я его перевернул, посыпался мелкий белый песок. Песочница для сушки чернил на листе. Предпочел бы лучшее оружие, но придется обойтись этим.
– Я ухожу, – сказал Тот, включая механизм.
– А как же твои люди? – спросил я, чтобы выиграть время.
– Жалкие рабы. Я уже использовал их, пусть пропадают вместе с тобой. Там, куда я вернусь, меня встретит целый мир таких. Скоро миров будет много; скоро все будет мое.
К этому нечего было добавить. Он прошествовал по каменным плитам, монстр в облике маленького человека, дотронулся до конца светящейся спирали, и холодное зеленое пламя сразу охватило его.
– Все мое, – сказал он, и глаза его светились зеленым огнем.
Я взвесил песочницу на ладони, прикидывая расстояние до пульта управления. Попасть будет легко. Для настройки времени использовалась клавиатура, похожая на музыкальную, и некоторые клавиши были нажаты. Если удастся нажать еще одну, можно сбить настройку: Тот прибудет в другое время и место, а возможно, и совсем в никуда. Я примерился, вычисляя траекторию своего цилиндрика.
Тот, наверное, понял, что я хочу сделать, – он взвыл с бешеной яростью, дергая поле времени, которое крепко держало его у спирали. Я спокойно оценивал расстояние, пока не убедился в правильности расчета.
И я метнул песочницу на клавиши. Она взвилась высоко в воздух, сверкнув в цветных лучах церковного окна, и, описав дугу, упала, ударила по клавишам и скатилась на пол.
Яростные крики Того прекратились: спираль освободилась, и он исчез. В тот же миг погас дневной свет и настали сумерки. Все окна стали серыми. Я уже видел это во время нападения на лабораторию, когда все только начиналось. Ни Лондона, ни всего внешнего мира больше не существует в этом времени и пространстве. Остался только собор, охраняемый фиксатором времени.
Итак, Тот все же победил? Я впервые ощутил беспокойство: должно быть, лекарство теряло силу. Как я ни всматривался, в этих сумерках не видно было шкалы настройки. Изменилось ли там что-нибудь перед тем, как сработала спираль? Уверенности не было. Да и какое значение это теперь имеет для меня? Что там в будущем: ад или рай – меня больше не касается. Возвращались чувства, и хотелось знать: возникнет ли когда-нибудь мой мир? Будет ли в нем Специальный Корпус, родится ли моя Анжелина? Я дернул цепь, но она, конечно, не поддалась.
Конец. Конец всему. Лучше бы чувства не возвращались – такая беспросветная навалилась безысходность, но что ж поделаешь. Конец.
Глава 16
Вас когда-нибудь приковывали к железному столбу в соборе Святого Павла в 1807 году, когда снаружи ничего нет? Немногие могли бы ответить утвердительно на этот вопрос. Я мог – но меня как-то не очень радовало такое преимущество.
Охотно признаюсь, что настроение у меня было никудышное. Я немного подергал свои кандалы – так, для порядка. Они были слишком крепки и надежны, и как раз такая беспомощная возня вызвала бы дикую радость Того.
В первый раз в жизни я потерпел полное, абсолютное поражение. И поэтому так отчаялся, будто уже стоял одной ногой в могиле. Никакого желания бороться не было – не проще ли сдаться и ждать, когда упадет занавес. Чувства побежденного были так сильны, что подавляли всякий протест против злой судьбы. Мне бы не сдаваться, поискать выход – но не хотелось. Я сам удивлялся своей покорности.
И вот, погрузившись таким образом в созерцание собственного пупка, я услышал звук. Что-то жужжало вдалеке так слабо, что слышно было лишь благодаря тишине небытия, стоявшей за стенами моей гробницы. Жужжание нарастало, как будто приближалось надоедливое насекомое, и наконец я заметил звук, хотя не желал ничего замечать, кроме своего поражения. Теперь жужжало совсем громко, где-то под куполом. Я посмотрел вверх без особого интереса, и тут раздался громкий хлопок.
Из темноты сверху появился человек в скафандре. На нем был гравитатор, поскольку опускался он медленно. Я остолбенел и приготовился ко всему, а он поднял стекло своего шлема.
Я был готов ко всему, кроме того, что он – вовсе не он.
– Снимай свою дурацкую цепь, – сказала Анжелина. – Каждый раз умудряешься куда-нибудь влипнуть, только оставь тебя одного. Сейчас же отправишься со мной – и никаких возражений.
Ну что на это скажешь? При том я еще не оправился от столбняка – только стоял дурак дураком и гремел цепями, а она легко, как падающий лист, опустилась на пол. В конце концов несомненный факт ее физического присутствия проник в мои извилины, и я попытался быть на высоте положения.
– Анжелина, ты и вправду настоящий ангел. Спустилась с небес, чтобы спасти меня.
Она подняла стекло повыше, чтобы поцеловать меня, сняла с пояса атомный ланцет и стала резать мои кандалы.
– А теперь скажи, что это за тайны, что еще за путешествия во времени? Только быстрее, у нас всего семь минут – так, по крайней мере, сказал Койпу.
– Что он еще тебе сказал? – спросил я, чтобы проверить, много ли она знает.
– Еще и ты со мной будешь секретничать, Скользкий Джим ди Гриз! Довольно с меня Койпу.
Я поскорей отскочил – она махнула на меня атомным ланцетом – и сбил огонь с одежды. Сердитая Анжелина бывает очень опасна.
– Любовь моя, – сказал я с чувством, порываясь обнять ее, но не спуская глаз с ланцета. – Я ничего от тебя не скрываю, ничего! Мне-то лучше знать. Просто у меня ум за разум зашел от всех этих путешествий, вот я и спросил, что тебе известно – надо же знать, откуда начинать.
– Ты прекрасно знаешь, что последний раз мы с тобой говорили по видеофону. Ты говоришь – спешно, срочно, готовность номер один, беги сюда, говоришь – и разъединяешься. Вот я и прибежала в лабораторию Койпу, а там все носятся, суетятся вокруг техники, всем некогда, никто ничего не объяснит. В прошлом, кричат, – вот и все. И твой Инскипп не лучше. Говорит – ты исчез, просто испарился из его кабинета, когда он читал тебе мораль. Наверное, он узнал о той небольшой сумме, которую ты отложил на черный день. А еще наговорили ерунды, будто ты спасаешь не то мир, не то Галактику, не то еще что, но я ни слова не поняла. Ужасно долго это продолжалось, и наконец меня послали сюда.
– Так и есть, – скромно сказал я. – Я спас тебя, Корпус, всех спас.
– Я была права – ты выпил.
– Давным-давно не делал этого, – обиженно возразил я. – Если хочешь знать, вы все исчезли, пуф – и нет. Койпу остался последним, спроси у него. И Корпус, и все вы – никто и на свет не рождался, все жили только в моих воспоминаниях…
– Что-то у меня совсем другие воспоминания.
– Так и должно быть. Благодаря моим усилиям злобный план Того рухнул…
– Кого того? У тебя от пьянства уже язык заплетается.
– Тот – его имя, а я ни капли в рот не брал в последнее время. Ты можешь выслушать, не перебивая? Это и так достаточно сложная история.
– И все усложняется под влиянием алкоголя.
Я застонал. Потом поцеловал ее долгим и нежным поцелуем. Нам стало хорошо, Анжелина смягчилась, и я торопливо продолжал, пока она не вспомнила, что злится на меня.
– Специальный Корпус атаковали из времени, и профессор Койпу забросил меня в прошлое, чтобы я расстроил подлые планы врагов. Мне это удалось в 1975 году, но Тот скрылся туда, откуда пришел, и подстроил мне ловушку здесь, в 1807 году, в которую я и попался. Но торжество его было неполным, потому что мне удалось сбить настройку спирали времени, и он попал не в то время, в которое намеревался. Должно быть, это прекратило войну времен, и потому ты появилась здесь, чтобы спасти меня.
Источник