Д.И. Фонвизин. «Недоросль». Пересказ по действиям с цитатами из текста. ДЕЙСТВИЕ 3.
Иллюстрация к комедии «Недоросль».
Художник Т.Н. Кастерина, 1981.
Правдин встречает Стародума, подъехавшего к имению Простаковых, говорит, что дружба со Стародумом ему лестна. На что тот отвечает, что не чины – главное в отношениях людей: «Начинаются чины — перестает искренность». Он вспоминает, как воспитывал его отец, служивший ещё при Петере I, когда ценились люди, называли друг друга на «ты», всякий не считал себя за многих, всякий считал себя за многих, «зато нонче многие не стоят одного». Говоря о прошедших временах, он отмечает, что главное в людях было из служение Отечеству, а не стремление угодить кому-то, то есть быть «придворным»: «В тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были придворные». Стародум запомнил урок отца : «…имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время».
Правдин согласен со Стародумом, отмечая: «Прямое достоинство в человеке есть душа».
По мнению Стародума, не знание важно в человеке, а его душа: «Без нее просвещеннейшая умница — жалкая тварь».
Далее Стародум рассказал о своей военной службе, о том, как он понял, что чины даются не за подвиги, не за служение Отчеству. Пример тому — история с одним офицером, который не пошёл на войну, когда она началась, якобы ему нужно было ухаживать за отцом. Однако именно он получал новые чины, а не Стародум, воевавший, получивший ранение. «… чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану».
Выйдя в отставку, Стародум поехал в Москву, где был представлен ко двору императора. Но и там не было справедливости. Он отметил, что там «по большой прямой дорого никто почти не ездит, а все объезжают крюком, надеясь доехать поскорее». Люди, стремясь подняться по служебной лестнице, сталкиваю друг друга никогда не помогут тому, кто упал. Все думают только о себе. Тогда Стародум решил уйти со службы: «… лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней». «Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.»
Вбегает Софья, дядя и племянница рады встрече. Стародум рассказал, что он скопил состояние честным трудом, «не променивая их (деньги)на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества». На слова Правдина о том, что Стародум мог бы заработать и больше денег, тот спрашивает, а как определить , сколько человеку нужно? «Все состоит в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь».
Правдин отметил, что и детям Стародум мог бы оставить наследство, а не только Софье. На что тот ответил: «Умны будут — без него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство…Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.»
Но Правдин заметил, что деньги ведут к чинам, а значит- к почтению. Стародум возражает: «Одно почтение должно быть лестно человеку — душевное; а душевного почтения достоин только тот, кто в чинах не по деньгам, а в знати не по чинам».
Входит Простакова. Узнав, что приехал Стародум, начинает ругать слуг, что те не подготовили дом к встрече такого гостя. Разгневана, что служанка Палашка больна и лежит, «как благородная». Простакова обнимает Стародума, называет его «благодетелем». Стародум нехотя обнимает и её, и Простакова, и позволяет Митрофану поцеловать руку, хотя считает это ненужным, ведь они совсем не знакомы. Тут он сообщает, что завтра же повезёт Софью в Москву, там у неё достойный жених. Просткова, Скотинин в ужасе от этого решения, да и сама Софья побледнела. Стародум не понимает её состояния.
Простакова рассказала о своей семье, о том, что её батюшка не давал разрешения на учёбу своих двух детей у «басурманов»: «…не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет». На вопрос Правдина, а почему же тогда она сына своего обучает, Простакова ответила, что век другой. «Последних крох не жалеем, лишь бы сына всему выучить». Стародум уходит отдохнуть с дороги.
Учителя Цыфиркин и Кутейкин говорят о том, как тяжело им живётся в доме Простковых, кормят плохо, платят мало. Да и ученик им достался ленивый. Цыфиркин: «Дал мне бог ученичка, боярского сынка. Бьюсь с ним третий год: трех перечесть не умеет».
Приходит Простакова, она прости Митрофана заняться уроками: «…ты хоть для виду поучись». На что тот отвечает, что поучится, но чтобы в последний раз, а там нужно сговориться о свадьбе. «Не хочу учиться, хочу жениться».
Урок начал Цыфиркин, которого Митрофан назвал «гарнизонной крысой». Простакова села, чтобы присутствовать на занятии.
Цыфиркин предложил решить задачу. Идут по дороге трое, один из которых Митрофан, нашли 300 рублей. Как разделить их на троих. На что Простакова говорит: «Нашел деньги, ни с кем не делись. Все себе возьми, Митрофанушка. Не учись этой дурацкой науке». Далее в том же духе продолжил урок Кутейкин. Ничему не хочет учиться Митрофан. Вошёл Вральман, он говорит, что не нужны будут в свете никакие знания. Он свет хорошо знает. С этим Простакова согласилась, уроки закончились.
Действие закончилось скандалом между учителями, Цыфиркин обвиняет Вральмана, что тот и сам не учит, им мешает: «Сам праздно хлеб ешь и другим ничего делать не даешь».
Продолжение следует.
Пересказала: Мельникова Вера Александровна.
Источник
Недоросль (Фонвизин Д. И., 1781)
Вральман, Кутейкин и Цыфиркин.
Цыфиркин (насмехаясь). Эка образина!
Кутейкин (насмехаясь). Притча во языцех!
Вральман. Чему фы супы-то скалите, нефежи?
Цыфиркин (ударив по плечу). А ты что брови-то нахмурил, чухонска сова?
Вральман. Ой! ой! шелесны лапы!
Кутейкин (ударив по плечу). Филин треклятий! Что ты буркалами-то похлопываешь?
Вральман (тихо). Пропаль я. (Вслух.) Што фы истефаетесь, репята, што ли, нато мною?
Цыфиркин. Сам праздно хлеб ешь и другим ничего делать не даешь; да ты ж еще и рожи не уставишь.
Кутейкин. Уста твоя всегда глаголаша гордыню, нечестивый.
Вральман (оправляясь от робости). Как фы терсаете нефешничать перед ушоной персоной? Я накраул сакричу.
Цыфиркин. А мы те и честь отдадим. Я доскою…
Кутейкин. А я Часословом.
Вральман. Я хоспоже на фас пошалаюсь.
Цыфиркин замахивается доскою, а Кутейкин Часословом.
Цыфиркин. Раскрою тебе рожу напятеро.
Кутейкин. Зубы грешника сокрушу.
Цыфиркин. Ага! Поднял, трус, ноги!
Кутейкин. Направи стопы своя, окаянный!
Вральман (в дверях). Што, фсяли, бестия? Сюта сунтесь.
Цыфиркин. Уплел! Мы бы дали тебе таску!
Вральман. Лих не паюсь теперь, не паюсь.
Кутейкин. Засел пребеззаконный! Много ль там вас, басурманов-то? Всех высылай!
Вральман. С атним не слатили! Эх, прат, фсяли!
Цыфиркин. Один десятерых уберу!
Кутейкин. Во утрие избию вся греш — ныя земли!
Источник
Недоросль (Фонвизин Д. И., 1781)
Кутейкин и Цыфиркин.
Кутейкин. Что за бесовщина! С самого утра толку не добьешься. Здесь каждое утро процветет и погибнет.
Цыфиркин. А наш брат и век так живет. Дела не делай, от дела не бегай. Вот беда нашему брату, как кормят плохо, как сегодни к здешнему обеду провианту не стало…
Кутейкин. Да кабы не умудрил и меня Владыко, шедши сюда, забрести на перепутье к нашей просвирне, взалках бы, яко пес ко вечеру.
Цыфиркин. Здешни господа добры командеры.
Кутейкин. Слыхал ли ты, братец, каково житье — то здешним челядинцам; даром, что ты служивый, бывал на баталиях, страх и трепет приидет на тя…
Цыфиркин. Вот на! Слыхал ли? Я сам видал здесь беглый огонь в сутки сряду часа по три. (Вздохнув.) Охти мне! Грусть берет.
Кутейкин (вздохнув). О, горе мне, грешному!
Цыфиркин. О чем вздохнул, Сидорыч?
Кутейкин. И в тебе смятеся сердце твое, Пафнутьевич?
Цыфиркин. За неволю призадумаешься… Дал мне Бог ученичка, боярского сынка. Бьюсь с ним третий год: трех перечесть не умеет.
Кутейкин. Так у нас одна кручина. Четвертый год мучу свой живот. По сесть час, кроме задов, новой строки не разберет; да и зады мямлит, прости Господи, без складу по складам, без толку по толкам.
Цыфиркин. А кто виноват? Лишь он грифель в руки, а немец в двери. Ему шабаш из-за доски, а меня ради в толчки.
Кутейкин. Тут мой ли грех? Лишь указку в персты, басурман в глаза. Ученичка по головке, а меня по шее.
Цыфиркин (с жаром). Я дал бы себе ухо отнести, лишь бы этого тунеядца прошколить по-солдатски.
Кутейкин. Меня хоть теперь шелепами, лишь бы выю грешничу путем накостылять.
Источник
Недоросль (Фонвизин Д. И., 1781)
Те же и Вральман.
Вральман. Ай! ай! ай! ай! ай! Теперь-то я фижу! Умарит хатят репенка! Матушка ты мая! Сшалься нат сфаей утропой, катора тефять месесоф таскала, — так скасать, асмое тифа ф сфете. Тай фолю этим преклятым слатеям. Ис такой калафы толго ль палфан? Уш диспозисион [Предрасположение (от франц. disposition).] уш фсё есть.
Г-жа Простакова. Правда. Правда твоя, Адам Адамыч! Митрофанушка, друг мой, коли ученье так опасно для твоей головушки, так по мне перестань.
Митрофан. А по мне и подавно.
Кутейкин (затворяя Часослов). Конец и Богу слава.
Вральман. Матушка мая? Што тепе надопно? Што? Сынок, какоф ест, да тал Бог старовье, или сынок премудрый, так скасать, Аристотелис, да в могилу.
Г-жа Простакова. Ах, какая страсть, Адам Адамыч! Он же и так вчера небережно поужинал.
Вральман. Рассути ш, мать мая, напил прюхо лишне: педа. А фить калоушка-то у нефо караздо слапе прюха; напить ее лишне да и захрани поже!
Г-жа Простакова. Правда твоя, Адам Адамыч; да что ты станешь делать? Ребенок, не выучась, поезжай-ка в тот же Петербург; скажут, дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.
Вральман. Чефо паяться, мая матушка? Расумнай шеловек никахта ефо не сатерет, никахта з ним не саспорит; а он с умными лютьми не сфясыфайся, так и пудет плаготенствие пожие!
Г-жа Простакова. Вот как надобно тебе на свете жить, Митрофанушка!
Митрофан. Я и сам, матушка, до умниц-то не охотник. Свой брат завсегда лучше.
Вральман. Сфая кампания то ли тело!
Г-жа Простакова. Адам Адамыч! Да из кого ж ты ее выберешь?
Вральман. Не крушинься, мая матушка, не крушинься; какоф тфой тражайший сын, таких на сфете миллионы, миллионы. Как ему не фыпрать сепе кампаний?
Г-жа Простакова. То даром, что мой сын. Малый острый, проворный.
Вральман. То ли пы тело, капы не самарили ефо на ушенье! Россиска крамат! Арихметика! Ах, хоспоти поже мой, как туша ф теле остаёса! Как путто пы россиски тфорянин уш и не мог ф сфете аванзировать [Продвигаться по службе (от франц. avancer).] пез россиской крамат!
Кутейкин (в сторону). Под язык бы тебе труд и болезнь.
Вральман. Как путто пы до арихметики пыли люти тураки несчетные!
Цыфиркин (в сторону). Я те ребра-то пересчитаю. Попадесся ко мне.
Вральман. Ему потрепно снать, как шить ф сфете. Я снаю сфет наизусть. Я сам терта калаш.
Г-жа Простакова. Как тебе не знать большого свету, Адам Адамыч? Я чай, и в одном Петербурге ты всего нагляделся.
Вральман. Тафольно, мая матушка, тафольно. Я сафсегда ахотник пыл смотреть публик. Пыфало, о праснике съетутса в Катрингоф кареты с хоспотам. Я фсё на них сматру. Пыфало, не сойту ни на минуту с косел.
Г-жа Простакова. С каких козел?
Вральман (в сторону). Ай! ай! ай! ай! Што я зафрал! (Вслух.) Ты, матушка, снаешь, што сматреть фсегта лофче зповыши. Так я, пыфало, на снакому карету и сасел, та и сматру польшой сфет с косел.
Г-жа Простакова. Конечно, виднее. Умный человек знает, куда взлезть.
Вральман. Ваш трашайший сын также на сфете как-нипудь фсмаститца, лютей пасматреть и сепя покасать. Уталец!
Митрофан, стоя на месте, перевертывается.
Вральман. Уталец! Не постоит на месте, как тикой конь пез усды. Ступай! Форт! [Вон! (от нем. fort)]
Г-жа Простакова (усмехаясь радостно). Робенок, право, хоть и жених. Пойти за ним, однако ж, чтоб он с резвости без умыслу чем-нибудь гостя не прогневал.
Вральман. Поти, мая матушка! Салётна птиса! С ним тфои гласа натопно.
Г-жа Простакова. Прощай же, Адам Адамыч! (Отходит.)
Источник
Недоросль (Фонвизин Д. И., 1781)
Те же, г-жа Простакова и Митрофан.
Г-жа Простакова. Пока он отдыхает, друг мой, ты хоть для виду поучись, чтоб дошло до ушей его, как ты трудишься, Митрофанушка.
Митрофан. Ну! А там что?
Г-жа Простакова. А там и женисся.
Митрофан. Слушай, матушка. Я те потешу. Поучусь; только чтоб это был последний раз и чтоб сегодня ж быть сговору.
Г-жа Простакова. Придет час воли Божией!
Митрофан. Час моей воли пришел. Не хочу учиться, хочу жениться. Ты ж меня взманила, пеняй на себя. Вот я сел.
Цыфиркин очинивает грифель.
Г-жа Простакова. А я тут же присяду. Кошелек повяжу для тебя, друг мой! Софьюшкины денежки было б куды класть…
Митрофан. Ну! Давай доску, гарнизонна крыса! Задавай, что писать.
Цыфиркин. Ваше благородие, завсегда без дела лаяться изволите.
Г-жа Простакова (работая). Ах, Господи Боже мой! Уж ребенок не смей и избранить Пафнутьича! Уж и разгневался!
Цыфиркин. За что разгневаться, ваше благородие? У нас российская пословица: собака лает, ветер носит.
Митрофан. Задавай же зады, поворачивайся.
Цыфиркин. Всё зады, ваше благородие. Вить с задами-то век назади останесся.
Г-жа Простакова. Не твое дело, Пафнутьич. Мне очень мило, что Митрофанушка вперед шагать не любит. С его умом, да залететь далеко, да и Боже избави!
Цыфиркин. Задача. Изволил ты, на приклад, идти по дороге со мною. Ну, хоть возьмем с собою Сидорыча. Нашли мы трое…
Цыфиркин. На дороге, на приклад же, триста рублев.
Цыфиркин. Дошло дело до дележа. Смекни-тко, по чему на брата?
Митрофан (вычисляя, шепчет). Единожды три — три. Единожды ноль — ноль. Единожды ноль — ноль.
Г-жа Простакова. Что, что до дележа?
Митрофан. Вишь, триста рублев, что нашли, троим разделить.
Г-жа Простакова. Врет он, друг мой сердечный! Нашел деньги, ни с кем не делись. Все себе возьми, Митрофанушка. Не учись этой дурацкой науке.
Митрофан. Слышь, Пафнутьич, задавай другую.
Цыфиркин. Пиши, ваше благородие. За ученье жалуете мне в год десять рублев.
Цыфиркин. Теперь, правда, не за что, а кабы ты, барин, что-нибудь у меня перенял, не грех бы тогда было и еще прибавить десять.
Митрофан (пишет). Ну, ну, десять.
Цыфиркин. Сколько ж бы на год?
Митрофан (вычисляя, шепчет). Нуль да нуль — нуль. Один да один… (Задумался.)
Г-жа Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да и не за что. Наука не такая. Лишь тебе мученье, а все, вижу, пустота. Денег нет — что считать? Деньги есть — сочтем и без Пафнутьича хорошохонько.
Кутейкин. Шабаш, право, Пафнутьич. Две задачи решены. Вить на поверку приводить не станут.
Митрофан. Не бось, брат. Матушка тут сама не ошибется. Ступай-ка ты теперь, Кутейкин, проучи вчерашнее.
Кутейкин (открывает Часослов, Митрофан берет указку). Начнем благословясь. За мною, со вниманием. «Аз же есмь червь…»
Митрофан. «Аз же есмь червь…»
Кутейкин. Червь, сиречь животина, скот. Сиречь: аз есмь скот.
Митрофан. «Аз есмь скот».
Кутейкин (учебным голосом). «А не человек».
Митрофан (так же). «А не человек».
Источник